А у меня в Аддерли случилась выкладка стихов. Тех, которые я толком не показывала никому.
Т.к. моего творчества тут не очень много, выложусь и сюда. С картинками.
К слову, один из стихов полностью войдет лишь сюда. Слишком откровенный, и в Академии есть люди, которым бы не понравилась эта моя откровенность. Здесь - можно.
"Александра Рефлинг, если можно. Или просто Рефлинг. Это имя я использую всегда, когда речь заходит о творчестве.
Наверно, потребность создавать свое, прекрасное - преследует меня. Я постоянно пишу, рисую, напеваю себе под нос мотивы. Но если с музыкой и изобразительным искусством все пока сложно, то со словом я достигаю почти гармонии. Это неописуемое чувство - когда ощущаешь каждую букву и каждый звук так, будто они живые Когда зовешь слова "острыми", "пряными", "шершавыми", "ударными", "сиреневыми", ведь ощущаешь их таким образом.
Однажды Академия увидит мою книгу. А сейчас - просто стихи. Многие давние, многие - очень личные, и вряд ли вы сможете открыть те мысли и чувства, что запрятала в них я. Зато, я уверена, обретете свои."
Читать.
Инквизитору.Инквизитору.
Сияет день. Сияет твой клинок
В переплетенье потаенных магий.
И ты идешь по тысячам дорог -
Порой не столь "во имя", сколь "во благо".
И вся твоя судьба - живой порыв,
Поток побед и маленьких мечтаний,
Звучит в сознанье, как речитатив,
Ведет вперед, как вечный звездный танец.
Шаги не в такт, и боль не по чуть-чуть.
И сбился путь, и сердцу как-то тесно.
И Демон вновь свою являет суть -
Не столь со злости, сколь для интереса.
Сомнением становится твой сон -
Твое перо, твое же и копыто.
И будет бой, и будет стали звон,
И лишь душа пока что не забыта.
Огнями путь, горящие мечи,
И разум в бесконечность воет зверем.
Добро внутри испуганно молчит -
Порою проще сгинуть, чем поверить.
Но потечет не болью, а теплом
Заклятье на распахнутой ладони.
Ты - мягкий свет, не гаснущий и днем,
Тебе всего лишь не давали вспомнить.
Твои глаза сверкают серебром.
Еще чуть-чуть - и сгинет злая маска.
Так хочется гореть, пылать костром -
Уже не для борьбы, но ради ласки.
И пусть тебя хранят от зла и бед
Все божества невидимого мира,
Но только не теряй свой чистый свет.
Не бойся. Верь в себя. И будь счастливым.
Крылатые.Крылатые.
Где-то там, вдалеке, соловьи сыплют звезды агатами,
Чуть светлей серебра, чуть темнее, чем солнечный свет.
Посмотри в небеса: сверху падают к людям крылатые,
Почему и за что – не узнать нам небесный секрет.
Завернувшись в крыло, словно в плащ, и бледнея от холода,
Отряхнувшись от пыли и смога, на ноги встают;
Пусть все тело в царапинах, стеклами лица исколоты,
Но идут – в затуманные дали искать свой приют.
Кто сидит, мило жмурясь от солнца, сложив крылья за спину,
Кто лежит на земле, размышляя о завтрашнем дне,
Провожают прохожих глазами, молчат, беспристрастные…
Всё молчат и любуются небом при полной луне.
Как-то раз проходил я в тиши под плакучими ивами.
Там сидели крылатые, глядя в полночную даль.
Подозвали к себе, эти духи наивно-красивые,
Улыбались – в глазах светло-синих читалась печаль.
Там сидела одна белокрылая девушка-ангел.
Рассказала, что в небе любви не нашлось для души -
Все же там был любой и силен, и прекрасен, и сладок,
Там без слабостей все… Как без слабостей людям прожить?
Там сидел еще парень с глазами осеннего неба.
Рассказал, что над миром спокойно летать и легко.
А борьба человеку важнее и солнца, и хлеба,
Потому он спустился на землю с небес-облаков.
Покрывает туман города, в нем все чувства запрятаны.
Над туманом восходит луна, как небесный алмаз.
И все падают, падают ливнем на землю крылатые,
Где, быть может, больнее, но все-таки лучше для нас.
О лидерах.О лидерах.
Когда за спинами рвутся войны,
А надо дальше, и вдох не в такт,
Сорваться - страшно, цепляться - больно,
Но кто-то скажет: "Не будет так".
И сразу легче
Идти за свечкой,
За ясным взглядом, что видит путь.
И голос гордый,
И в кровь аккорды,
И сердце громко стучится в грудь.
С кем можно - вместе на баррикады,
А можно - вечером у костра.
Кто точно знает, что в мире свято,
А с чем сражаться пришла пора...
Под этой песней
Нельзя не вместе,
И есть надежда на новый час...
Мы лишь могли бы
Сказать "спасибо" -
За то, что с нами, за нас, для нас.
О победе, страхе и смерти.О победе, страхе и смерти.
За душами ходит хищник,
За хищником ходит смерть.
Туманная тень все ближе,
Ей жутко в глаза смотреть.
В багровой тиши кифарой
Проснется забытый миф.
Колотится сердце яро,
И бой потонул в тиши.
Тот мир распахнет объятья,
Раскрошит домов гранит…
Пусть смерть - не всегда проклятье,
Но проклято смерть звучит.
И, выхватив меч из ножен,
Ты примешь последний бой,
Знаменьем сражаясь Божьим,
И мнить, словно ты — герой.
Но лишь ощутишь ты ужас,
Померкнет огонь в глазах.
За душами ходит хищник,
А хищнику имя — страх.
Не бойся людей, презрений,
Не бойся дурных обид.
Ты миру на устрашенья
Воздвигни свой монолит.
Отдай на владенье свету
Себя, не страшась плевка,
И, внемля сему совету,
Останешься жить века.
Пускай не поймут сегодня,
Но будет звучать в веках
Твой искренний твердый голос –
Того, кто осилил страх!
О творении.О творении.
Вдох за выдохом - плещется в легких живая вода,
Новый ветер хранит ароматы полуденной песни.
Открывая глаза, улыбаюсь, и, словно звезда,
Опадает росинка с ресниц на судьбы перекрестье.
На зовущей дороге звенят-колосятся цветы.
Струны в ветра порывах дрожат с каждым мигом быстрее,
Я за ними иду - и в сознаньи рождается стих.
Я за ними иду - и летят мои мысли, как стрелы.
А живая вода превращается в чистый огонь,
Арфа ветра смеется и манит его языками,
И последние вести зимы - словно пламенный сон,
А душа расцветает горящим узором на ткани.
Я вминаю в ладони осколки цветного стекла
И горячечной кровью черчу на бумаге и стенах.
Пусть становятся буквы чернилом на белых полях,
На морозных полях моей кожи рифмованной тенью.
Разгорается адским пожаром душевный огонь,
Выжигая к чертям, раздирая сознание смехом.
Я столетье ждала, чтоб творить, чтоб пылала ладонь,
Размечая в сознании образы, строки и вехи!
Только падает в прошлое след из оставленных тел,
Только некуда, некогда, незачем петь и смеяться.
И тогда опадает душа, прерывается трель,
Замирая среди пируэтов нелепого танца.
Пальцы тянутся вдаль, в никуда, шрамы - будто печать.
Кровь глотаю на вдохе, изорванном тысячей гарпий,
И сгораю, теряю навек свое право писать
Под точеными струнами белой чарующей арфы.
Пожелание.Пожелание.
А за черной доской непрочитанных символов
Что-то прячется дикое, тайное.
А все перегоревшие взгляды наивные
Видят знаки, гадания чайные.
А за белой стеной, незамеченной душами,
Что-то вольное и утопическое.
Не страдай никогда, может, все это к лучшему,
И невзгоды все — символические.
Полуночное.Полуночное.
Темным пламенем ночи окутан восток -
День грядущий еще так безумно далек.
Одолжила у солнца луна на часок
Огня.
Позабыв о смычке и тревогах дневных,
Скрипка дремлет устало в чехле у стены,
И над небом ее полуночные сны
Звенят.
В тихих водах пруда - полнолунный акрил.
В кружках чай недопитый давно подостыл.
Воздух сперло в груди, и как будто нет сил
Сказать:
Знаешь, это, наверно, похоже на смерть,
Мысли спутаны, будто бы пойманы в сеть,
Я всю Вечность ждала, чтобы просто смотреть
В глаза.
С войны.С войны.
Близится новое утро, часы сочтены.
Ветер скрипит флюгерами и мчится на юг.
Я ненадолго вернулся на отдых с войны,
Чтобы назавтра опять оказаться в строю.
Веришь – вокруг убивают. Я даже привык.
Это лишь жертва природе любого из нас.
В ритме боев, ожиданий и скрытых интриг
Каждому, верно, найдется и место, и час.
Здесь – на войне – честь немного дешевле, чем сталь,
В пули ее переплавить не будет труда.
Знаешь, долой лицемерье: я тоже стрелял,
Грешен, себя в услужение смерти продал.
Только ты знай – в темном сердце гуляет по дну
Образ, что стать окрыляющим светом посмел.
Я повторял твое имя в жестоком плену,
Я повторял твое имя, попав под прицел.
Может, все было б прекраснее, будь я звездой,
В темной ночи – астероидом с дальних орбит.
Впрочем, я здесь. И вовек не приснится покой
Тем, кто на поле сражения в век позабыт.
Ну, а пока что – долой построений огни,
Вдох – и улыбка, и мир к циферблату прирос.
Пальцы, пропахшие кровью и дымом войны,
Мягко коснутся твоих шелковистых волос.
Смейся, мой враг.Смейся, мой враг.
Смейся, смейся, мой враг, свои пальцы на шее сжимая,
И хрустят позвонки, и все тело от боли дрожит.
Ты безумен? Я – да. Так давай напоследок сыграем
Между жизнью и смертью, пока диск луны нам открыт.
Что смеешься, мой враг, разбирая меня на детали,
Так, что боль проникает, наверно, до мозга костей?
Знаешь, жизнь утекла – а умней и сильней мы не стали,
Но ни счесть, ни помыслить, насколько мы стали темней.
Смейся, смейся, мой враг, ты, я верю, достойный противник,
Даже, знаешь, я рада безумно тебе проиграть.
Смейся! Время наступит, и против тебя кто-то выйдет
И ты будешь убит. И цепочка замкнется опять.
Новогоднее.Новогоднее.
На часах без пятнадцати полночь. Вперед
Мчат секунды в погоне за днями.
Прекратил календарь беспристрастный отсчет,
Мне остались два вдоха и память.
То, как год пролетал, как текли в никуда
Сотни мыслей, аккордов и строчек…
И как рядом, я помню – твой образ витал,
Прячась в строках и снах полуночных.
Я не знала о нем до прихода весны,
Ты был мира прозрачною тайной.
Невидимкой-мечтой, вздохом звезд и луны
И яйцом мирозданья пасхальным.
И когда раскололось на Пасху яйцо,
Завращались судьбы шестеренки,
Две дороги скрепляя единым концом,
Воплощая мечты потихоньку.
Развивалось стремительно все чередом,
Кто сказал бы – «иначе возможно»?
А пути все сближались, не зная о том,
В петлях вились случайных и ложных.
И когда на окраине лета листва
Умирала – была только память, -
Я… еще не успела тебя осознать,
Но уже прикасалась словами.
Все быстрей колесо, и поток не утих,
Он, как осень, огнями окрашен.
В полнолунную ночь перед днем всех святых,
Мне с тобой вовсе не было страшно.
Страшно было чуть позже, когда новый шаг –
И стена вместо теплых объятий.
Я с тех пор не могу больше ровно дышать,
И сказать не могу себе «хватит».
На часах без пяти. Вот и кончился год.
Вот и кончились скорые мысли.
Разливаются в небе. Ясны, как восход,
Фейерверков веселые искры.
Я молчу. И желаю того, чего нет
И, я знаю, вовеки не будет…
Но несется мой голос в грядущий рассвет:
«Ты мое новогоднее чудо».
